Музыка наших слов
– Вот, гляди. Здесь, в самом начале, крючочек добавь. Незаметный. И увидишь, как жахнет!
Вспомнилась тёплая улыбка деда, разлетавшаяся морщинками в уголках глаз. Он был настоящим Мастером. Каких и тогда, и сейчас – единицы. Он и учил меня, ещё совсем соплюху, управляться с магией слова. Мощнее которой ничего ещё не придумал наш социум.
– Девушка? – вырвал меня из воспоминаний голос немолодой женщины. Я встрепенулась, нацепила дежурную улыбку.
– Да, что вам?
– Девушка, вы у меня времени немножко не купите? – посетительница смотрела куда-то мимо меня, нервно теребя край старой, видавшей виды сумочки.
Я хотела было разозлиться – взяли моду ходить и предлагать! Я им что, банк? Мне, может, самой не хватает! Но глянула на будто выцветшее лицо и только вздохнула:
– Вот, немного, но…
Посетительница оживилась, словно не веря своему счастью, робко поднесла руку к дисплею, который неярко замерцал. Ещё одна бедолага. Я не спросила, зачем ей нужна была эта порция магии, да и неважно – может, она хочет помочь больному родичу, а может – просто выбросить их на ветер ради вкусного ужина или красивой шмотки. Не всё ли равно – что отдано, то отдано. Дама ушла, прижимая к груди ещё слабо светившуюся ладонь.
"Магия, – улыбнулся где-то внутри дед, – она для всех. Слово может убить, слово может спасти… Даже если пользоваться им грубо и неумело, оно способно решить многие бытовые проблемы и трудности. А уж если быть мастером…"
Дед и был мастером, он искренне верил, что искусство магии слова дано всем. Его мечта осуществилась. Каждый гопник, каждая уборщица теперь могли творить эту магию. Но то, что они создавали… Я как-то видела потрёпанную жизнью даму, которую сопровождал мускулистый слащавый мужчина-манекен. Он не мог связать и двух слов, не считая лести и восхищения в адрес спутницы. А когда она пыталась с ним поругаться, его ответные реплики походили скорее на пошлые заигрывания, но в остальном, похоже, он был умственно отсталым. А уж томные девицы с бюстом, который приходилось везти на тележке, рядом с прыщавыми юнцами и вовсе наводили некоторый страх. Впрочем, бытовые удобства на первых порах могли себе обеспечить практически все – и это истощило магию.
Теперь её приходилось покупать. Можно было расплатиться деньгами, но те, у кого их не водилось, а за годы халявы люди разучились добывать этот ресурс в поте лица, платили временем. Временем своей жизни. И мне ещё повезло – дед оставил нашей семье неплохое наследство. Только теперь высокое искусство владения словом нужно было единицам. Никто из нашей семьи ни за что не согласился бы обеспечивать пошлые бытовые удобства, а высокие материи оказались не в ходу. Наш магазинчик со Словариумами для исцеления души, для укрепления уз родства, наконец, для умения видеть красоту, всё реже привлекал посетителей.
Зато шарлатаны с их крикливыми вывесками «Словоблудие для сладострастных!», «Три поэмы в месяц = мешок денег!», «Научим красиво словотворить – быстро, дёшево, с гарантией!» имели успех. Впрочем, и они тоже были формой магии слова.
– Хорошо, что ты до этого не дожил, дед, – горько хмыкнула я, закрывая ставнями витрины.
– Подождите!.. Пожалуйста, – пискнул вдруг чей-то голосок от двери, в которую тут же протиснулась девочка лет четырнадцати, в вытянутом свитере не по размеру, немного лохматая и с огромным чехлом за спиной – то ли с гитарой, то ли с другим похожим инструментом внутри.
Она с благоговением осмотрела мерцающие на полках Словариумы. Я, скрестив руки на груди, ждала. Неужели и эта пришла временем торговать? Законом такое запрещалось для детей до семнадцати лет, но многих подростков это не останавливало.
- Скажите, а у вас есть для музыки Словариум?
- То есть? Чтобы играть лучше?
- Нет! Для вдохновения. Понимаете, то что продают в интернете – там ни уму, ни сердцу.
Я удивлённо рассмеялась:
- Ну, я ведь тоже через интернет продаю. Магазинчик – это так, наследство.
- Ну… – девочка смутилась и замялась. – Простите. Я не то хотела сказать…
- Ничего. У меня, кажется, есть то, что тебе нужно. Но ты же знаешь, что время мы от несовершеннолетних не принимаем.
Вздохнула, потащила гитару с плеча. Неужели инструмент предложит?! Или будет врать, что ей уже есть семнадцать?
- Я знаю. Я не временем. А можно… можно, я расплачусь музыкой?
Я сперва замерла, пытаясь осознать это невероятное и странное предложение. Нотами за слова? Что за дичь? Как только в голову такое пришло?
Но мне вдруг снова вспомнился дед. Закрыв глаза, со счастливой улыбкой, он слушал Вивальди, а потом, всё так же, не глядя, садился и творил самую прекрасную магию слова, которую я видела в своей жизни. Да, обмен был равноценный. Странно, что раньше до этого не додумались.
Я кивнула, а девочка вынула из чехла гитару – не новую, но о ней явно заботились, – и, настроив, заиграла. Сначала в музыке не было слов, но потом девочка запела, и Словариумы на полках ожили, засветились. А в углу… на секунду мне показалось, что там, в любимом кресле-качалке, сидит дед и снова тепло улыбается, закрыв глаза от удовольствия.
Я уже знала, что отдам девочке любой, самый драгоценный Словариум из моего магазинчика. А раз решение принято, можно погрузиться в прекрасный мощный поток. Поэтому я просто закрыла глаза и улыбнулась. Впервые за этот день.
