Пойдем...
Тони сидит на краю крыши, ему хорошо. Он болтает ногами, повисшими над пропастью высотой в семнадцать этажей. В руках у Тони картонный стаканчик, из которого он часто прихлëбывает, что, судя по выражению его лица в эти моменты, доставляет ему истинное удовольствие. Сложно поверить, что в стакане простой капучино. Обычно с таким лицом пьют хороший коньяк тридцатилетней выдержки или ещё что-нибудь такое…
Вдруг за спиной у Тони раздаются шаги, но он даже не оборачивается, только выражение лица у него становится очень довольным, словно у Тони день рождения и к нему пришёл лучший друг, с которым он давно не виделся. Что, собственно, не далеко от истины.
— Да, не так обычно меня встречают. Одно удовольствие иметь с тобой дело, парень.
После этих слов рядом с Тони бухается скелет в чёрном балахоне, издав при этом звук, отдалённо напоминающий удар бильярдных шаров друг о друга. С видом карикатурного злодея Тони протягивает своему соседу стаканчик с кофе, а когда тот укоризненно смотрит на него пустыми глазницами, заливается сатанинским хохотом, который, впрочем, тут же сменяется настоящим, да ещё и таким заразным, что скелет, который до этого смотрел на него с притворным осуждением, тоже не выдерживает и, махнув рукой на зловещий образ, присоединяется к веселью.
Какое-то время они молчат, приходя в себя. Первым нарушает молчание Тони:
— Мда… Если бы мне кто-нибудь лет десять назад сказал бы, что я буду хохотать со смертью, сидя на крыше больницы, я бы сам тогда позвонил в девять-один-один, чтобы они забрали и изолировали от общества этого опасного элемента.
— Вот ведь! Врëшь в лицо смерти и не краснеешь! – с притворным возмущением восклицает его собеседник.
— Вру, – не отпираясь соглашается Тони, карикатурно повесив голову, — я бы ни за что такого типа не отпустил, а поселил бы где-нибудь рядом или сам бы переехал поближе — всё равно, лишь бы не терять возможности с ним общаться. И стал бы он моим лучшим другом. Аминь.
— Всё-таки ты странный, – с удовольствием говорит Смерть, даже, кажется, щурясь от этого самого пресловутого удовольствия, хотя это проблематично, когда у тебя вместо нормальной головы только череп, – очень странный. Но это шикарно.
— Спасибо, не каждый день такое услышишь…
Они молчат ещё какое-то время.
— Слушай, а когда мы в первый раз встретились? – неожиданно прерывает тишину Тони.
— Когда тебе было девять. Ты поспорил с другом, что переплывëшь речку в самом глубоком месте, но, не доплыв даже до середины, стал тонуть. Да уж, я думал, что ты точно мой, но твой друг оказался неплох и успел вытащить тебя. Так ты в первый раз убежал… На самом деле я удивляюсь, как ты столько раз выскальзывал. Ты постоянно оказывался на самом краю между мной и жизнью: в четыре года чуть не попал под машину, в пять лет упал с пятого этажа, но отделался только лёгким испугом и сломанной рукой, в шесть лет на тебя чуть было не упало, внимание… пианино! Как это вообще могло произойти?!
И они опять заливаются смехом, глядя то на ясное полуденное небо, то на улицы города, наполненные ни о чëм не подозревающими людьми.
— А всё-таки ты слишком часто был на волоске от меня, – вдруг посерьëзнев сказал собеседник, – и с каждым разом всё чётче и чётче видел меня. Сначала, конечно, боялся, но потом ничего, привык, и даже начал разговаривать со мной. Я сначала… Ушам не поверил. Ладно-ладно, больше не буду каламбурить. Но всё же я был шокирован. Не знал, что постоянная близость к смерти так влияет на людей. Но, если честно, я был рад, а то все кто меня видят либо пугаются, кричат, истерят, либо спокойны, но таких мало и они слишком молчаливы. А ты ко мне привык и даже привязался, если это можно так назвать.
— Ты прав, – задумчиво говорит Тони, – если подумать, то за все эти годы ты стал моим лучшим другом.
После этих слов скелет даёт ему подзатыльник, но с таким довольным видом, что сразу видно – он польщён.
Допив кофе, Тони складывает стаканчик, кладёт его в карман и встаёт на крышу. Странно, но он больше не чувствует боли, мучившей его на протяжении двух лет…
— Ну что ж, пора, – говорит Тони.
— Пора, – эхом вторит ему Смерть, – а ведь мы неплохая игра получилась, как думаешь?
— Да-а-а, я бы сказал отличная. Ты был отличным водой, да и другом тоже.
— Спасибо, – серьёзно говорит Тони Смерть, – ты не представляешь, как много это для меня значит. Не хочешь попрощаться с родными?
— Не очень. Им сейчас очень больно, но я никак им не помогу, – впервые за всё время хмурясь, отвечает Тони. – Я ненавижу чувствовать себя бесполезным…
— Тогда пойдём, – говорит ему Смерть и тоже встаёт.
— Да, пойдём, – отвечает Тони, внезапно ощущая во всём своём теле необъяснимую лёгкость, – пойдём…
