Оттолкнуться от дна
– Опять ты здесь, и снова живой! Где ключи-то берёшь?
– Мёртвым сюда попадать накладно, мистер Джонс. Потом расплатиться сложно за выход из шкатулки вашей.
– Та-а-ак. А ты, зараза, ещё и не со своим ключом пришёл! И, небось, изрядно золота содрал с этих дурней?
– У них к вам интересное дело, мистер Джонс. Послушайте. Может, даже вам окажется на пользу.
– А когда было иначе?
– Действительно на пользу. Не как обычно, мистер Джонс. Я ж зря не говорю.
– Ладно, ладно. Поговорю с твоими протеже, проныра. Надеюсь, ты с них за это последние штаны содрал.
– Предпоследние, мистер Джонс. Последние вам и только вам.
Стоящие в стороне жмутся друг к другу, несмотря на различие званий и сословий. Они только сейчас понимают, что предстоящий разговор будет куда сложнее, чем они предполагали.
– Эй, вы там! Отойдите пока! Я за вами пошлю гонца, когда будет ваша очередь!
– А тебе самому какого чего тут надо? Ты ведь не только привести этих остолопов заглянул, верно?
– Да без особой причины, мистер Джонс. Так... поговорить, послушать. Может, что стоящее подвернется, ну или хотя бы интересное.
– Парень, ты, пожалуй, единственный, кому хватает наглости приходить ко мне просто поболтать.
– Потому и цените меня, мистер Джонс. А кстати, не подскажете немножко насчёт русалок?
Щупальца вокруг лица зашевелились сильнее. Глаза в окружении складок кожи и чешуи сузились и засветились холодными огоньками.
– Что вдруг? У тебя вроде с ними проблем не было. И у них с тобой тоже.
– Просто интересно. Про другие чудеса здешних и иных морей я наслышан достаточно, чтобы немного понимать, в чём их суть и смысл, хотя бы в той мере, чтобы с умом иметь с ними дело. Ну или держаться подальше, понимая почему, как с этим вашим ручным кракеном, мистер Джонс.
– Вот и от них держись подальше! Этого хватит.
– Знаете, мистер Джонс, я ведь ещё недавно их от сирен-то не отличал. А тут увидел как-то поближе, только хотел приказать всем уши заткнуть, а они и не поют…
– И небось удрал полным ходом, иначе бы сейчас тут не болтал.
– Верно говорите. Расскажите, мистер Джонс, кто ещё вас тут послушает, не дрожа от страха?
Щупальца опять укладываются по плечам и груди, лениво извиваясь.
– Знаешь, что общего у всех вас, людей? Вы не хотите оставаться на дне. Ни один из вас! Стоит предложить вместо вечного покоя любой вариант – и вы друг друга затопчете, чтобы стать любым гадом морским, мерзким и тупым, хуже чем при жизни. На любой откуп не глядя подпишетесь, скажешь, нет? Вот возьму я тебя прямо тут за глотку, наплевав на твоё нахальство, и потребую всё отдать за то, что не останешься лежать тут, на дне. Что скажешь?
– Золото вам не нужно. Корабль я отдам, если потребуется. На тяжёлую или невозможную работу соглашусь, само собой. Часть свободы своего экипажа тоже отдам. Вот их жизнь и души не получите, и не просите. За свою поторгуюсь.
– А если покрепче надавлю?
– Тогда на что угодно соглашусь. Только вы, мистер Джонс, сами знаете, как оно порой выходит с вынужденными обязательствами. В краях, откуда я родом, большой опыт договоров с соседями, добрыми и не очень.
– Да знаю. Ладно, не бойся. В общем, все эти морские твари, что служат мне, в своё время попали сюда, на дно, и согласились вот сам видишь на что. Кто поумнее был, сами службу предложили. Мои особые корабли ты видел, и экипажи их тоже.
Рука с пальцами ниже огромной клешни обводит полукруг, указывая на темную и мутную водную толщу вокруг воздушного пузыря.
– Представляешь, сколько вас, людей, опускается сюда? Большинство я оставляю в своей шкатулке, даже не сортируя. Некоторым даю сказать пару слов. Отдельных беру на службу. И с одним из многих тысяч о чём-то договариваюсь.
– Да, мистер Джонс. Это я знаю. И могу добавить, что люди и на суше не хуже могут друг друга затоптать, лишь бы со дна вырваться. У нас там своё дно бывает, и оно пострашнее вашего, скажу я вам.
– Я помню, – огоньки на мгновение покидают глаза, будто за ними никого нет. – Я помню, как я жил там, пока не стал собой.
Щупальца взмывают и снова опадают.
– Так вот, однажды вместе с очередным кораблём ко мне попала женщина, с которой я почему-то решил поговорить. Ты знаешь мою историю, проныра, так что понимаешь, как ей повезло. У неё было всего несколько минут, но она меня убедила… убедила дать ей ещё время. Она оказалась очень убедительна… – на этот раз огоньки не исчезают, а словно уходят внутрь глаз. – Очень. И я поручил ей хорошую работу. Она стала первой, но не последней, кто взялся добывать моряков с кораблей. Лучших моряков, парень! Таких, кто может ускользнуть от кракена и пройти мимо сирен. Перед ней они оказались беззащитны!
Бесформенный контур трясётся от хохота, воздушный пузырь дергается в такт.
– Потом были и другие, которым я позволял себя убедить. Все они сперва долго убеждали меня, а потом брались добыть мне по сотне отборных моряков в надежде когда-нибудь оттолкнуться вновь ногами от дна, а затем и ступить на берег. И скажу я тебе, приятель, что никогда ещё мне не служили так красиво и ловко!
Мимо края воздушного пузыря мелькает силуэт, оканчивающийся большим рыбьим хвостом. Взмах рук, и он исчезает.
– Они радуют меня! Каждая! Они добывают моряков с радостью и изяществом!
Край воздушного пузыря трясётся, через него пробиваются струйки воды.
– Думаешь, ты устоишь, ловкач? Или кто-то из твоей ушлой команды?
– Нет, мистер Джонс. Воистину ваши новые слуги великолепны. Покорно благодарю за рассказ. Пожалуй, я оставлю вас с гостями, что немало претерпели ради ключа, с которым сюда явились.
– Беги, парень, беги! Вот тебе маленький ключик, чтобы один раз отсюда убраться! И постарайся не слишком скоро попасть ко мне в руках моих девочек, не разочаровывай меня!
Вечерний ветер задувает с зюйд-веста. Судя по шуму воды вдоль борта, скорость около шести узлов. В ушах всё ещё отдаётся хохот повелителя морского дна.
– Капитан, пока вы были в гостях, проходил шлюп с Маракайбо, привёз новости. Представьте, на днях сгинул в море бриг, который вёз особый бордель в полном составе!
– Тот, для знатных персон? Тот, где наш боцман оставил свою годовую долю добычи?
– Он самый.
– Сигнал всем кораблям. Поворот на курс ост, полный ход, ставить все паруса, все, что есть!
– Уходим в океан, капитан? А серебряный караван?
– Пусть храбрые идальго вместо нас идут этим морем на радость девочкам Джонса. Свистать всех наверх, паруса ставить!
Перед носом фрегата вздулся бурун. Матросы носились по реям, ставя дополнительные паруса.
– Понятно, капитан. Но наверняка же у вас что-то на уме, кроме бегства?
– Есть одна мысль. Хотя они и довольно давно врозь… Но прикинь, что будет, когда о нынешних забавах старины Дэви узнает Калипсо?
– Пойду гляну, можем ли мы добавить ещё парусов.
- - -
Рисунок Фукса Дефинбахера
