Как к Яге в ученицы попасть
— Открой тебе говорю, не то хату спалю! — за угрожающим шёпотом последовало осторожное пошкрябывание входной двери. — Никитушка, не гневи богов, впусти!
Богатырь отложил в сторону глину, из которой лепил скульптуру коня боевого, омыл руки в тазике с водой, вытер о полотенце и пошёл отпирать засовы дубовые. Ох, как не любил он, когда от дела любимого отвлекают.
Даже если друг закадычный, Горыныч, в гости пожаловал.
— Чего случилось-то? Знаешь же, что отошёл я от ратных подвигов, у меня теперь во — мирное занятие. Красоту людям несу.
— Спрячь меня, дружище. Порежет меня Василиса, на запчасти пустит! — заметался по комнатам змей. То под лавку залезет — да хвост видать, то за печь — головы не помещаются. Ищет где спрятаться, да места маловато.
— Да что случилось-то, Горыныч? — вытащил из-под стола завернувшегося в скатерть друга Никита-богатырь. — Скажи толком!
— Некогда объяснять. Ой, чую, смертушка моя пришла. Прощай, Никитушка. Был ты мне хорошим другом при жизни, не поминай лихом после, — вытащив вещи из сундука, постарался запихнуть в него живот Горыныч. — Ох, не успел… не успел… — заскакал на левой лапе змей, сбрасывая с себя тесный сундук, — доскакала окаянная, в дверь стучит.
— Никита, у тебя там открыто было, — раздался за спиной богатыря звонкий девичий голос. — Ой, а ты чегой-то, никак, уборку затеял? Помочь? Ты Горыныча не видел? Мне он нужен!
— Не, не видал. Давно не заходил. А зачем он тебе? — собирая разбросанные по комнате сапоги, рубахи и укладывая всё это в обратно в сундук, отвечал Никита. Заодно аккуратно осматривался по сторонам — не покажутся ли где шипы хвоста, не блеснёт ли чешуйка крыла, но Горыныча и след простыл. Словно и не было.
— Эх, не быть мне ученицей Яги, а ведь я так мечтала. Ночи не спала! — села на лавку красавица и расплакалась.
Красиво у Васьки слёзы лить получалось. Другие-то девки, стоит лишь слезу пустить, как тут же нос, словно редиска, зардеется, глаза опухнут, щёки затрясутся. А Василиса только краше становится. Словно жемчужинки на пол слёзки капают, в озерцо превращаются.
— Так от змея-то ты чего хочешь? Он сам животинка подневольная, против Яги не пойдёт, — развёл руками богатырь.
— Так мне баба чего сказала? Вот, мол, Василисушка, разложишь мне по полочкам анатомию змеиную — возьму тебя в ученицы. А нет — так не серчай, ступай своей дорогой. Учить не буду!
— А ты?
— А чего я? Я к Горынычу и так и этак, не хочет он мне внутренние органы на полочки отдавать, — шмыгнула носом Василиса, стирая мокрые дорожки со щёк изящным платочком.
— Ну, я бы тоже не отдал. А ты вообще как решилась-то к Яге в ученицы набиваться? — пряча палицы, мечи и стрелы в сундуки спросил Никита, а сам смотрел — не оставил ли где на видном месте колюще-режущие предметы. А то мало ли, чью ещё анатомию нужно изучить Василисе.
— Так все говорят – Василиса Прекрасная, а я Премудрой быть хочу. А такой диплом только Яга выдаёт.
— Вот оно что, — почесал в затылке богатырь, — пойдём-ка со мной.
Вышли они во двор, в аккурат на сторону, где в далёком прошлом Никита в ратном деле тренировался. Подошли к щиту, а там всё-всё про Горыныча нарисовано. И где сердце у него, и где печень находится, и как крылья машут, с наглядным пособием из папье-маше.
— Вот, забирай, — махнул рукой витязь, — я, когда малой был, верил, что злой Горыныч, сразиться с ним мечтал. Тоже изучал анатомию. А теперь мне ненадобно. Дарю.
— Ой, — кинулась на шею богатырю девица и давай в щёки целовать, — я ж теперь лучшей ученицей стану! Всё-всё изучу! — и, нечаянно бросив взгляд на рисунок под хвостом, покраснела и смущённо отодвинулась. — Ты, это, если помощь какая нужна будет — приходи. Я, считай, уже величайшая чародейка. Осталось котелок для варки зелий найти и палочку волшебную.
Никита молча снял с противопожарного щита багор с ведром и протянул их Василисе. Пусть дитя поиграется. А там видно будет.
Глядя в след довольно подпрыгивающей девице, из ведра которой постоянно выпадали свитки, чертежи и поделки из папье-маше, богатырь думал, куда же делся Горыныч. Стоило обсудить план действий — так, на всякий случай. Вдруг Яга ещё какое задание Василисе даст, а та его в прямую воспримет. И придётся срочно укрытие уже вдвоём искать.
Змей же упорно продолжал исполнять роль флюгера и, пока девичья фигурка не скрылась из виду, указывал хвостом на север, откуда и дул ветер.
